Ю.Бычковский: Годовщина "афганского штурма": как испугалась власть и опозорился Колесниченко
Завтра исполнится ровно год, как пятнадцать тысяч десантников движения "Никто, Кроме Нас" и членов общественных организаций приехали под здание парламента протестовать против ликвидации пенсий. С этого штурма у меня сохранились ценные видеоматерилалы. Они бы помогли понять и воссоздать картину того, как все происходило 20 сентября прошлого года.
Напомню, что тогда наш парламент, "слуги народа" хотели отобрать у народа, а именно у шестнадцати категорий социально незащищенных слоев украинского общества, надбавки и пенсии. О себе скажу так: я был и остаюсь в Херсоне известным предпринимателем, и надбавки к пенсии едва ли что-то решала для моего личного бюджета. Но я - офицер. И как офицер понимал, сколько власть отнимает одним этим законом у ветеранов. Кроме того, я областной руководитель организации Херсона "Никто, Кроме Нас". Мы еще летом получили от центрального штаба НКН предложение приехать на митинг под парламент, провели собрание, где единогласно было принято решение ехать в Киев. Тогда решение об участие в митинге приняли четыре структуры: правление НКН, Днепровская районная организация УСВА, организация ветеранов-пограничников "Кордон", объединение ветеранских организаций ("Союз Патриот" и Союз "Чернобыль"). Мы сами оплатили автобус и выехали в столицу.
Что было потом, вы, наверное, помните по телесъемкам. Под парламентом -море десантников. Синие флаги с эмблемой НКН. Но телесюжет не может передать чувства: тот высочайший подъем ветеранского духа, ту ответственность, которую мы испытывали за все происходящее на площадке возле парламента.
В моем архиве (из-за выборов не доходят руки его систематизировать) есть кадры, которые четко показывают, этапы этой акции. В том числе, момент, где мы сдерживаем напор беркутовцев. "Беркут" напирал, желая оттеснить от нас чернобыльцев, но мои ребята сдерживают этот напор. "Беркут", поняв, что бескровно разъединить нас не удастся, разворачивается и уходит. Сила и военное видение десантников не позволили смять и разбросать нас. Спецназ власти не стал стрелять в десантников - спецназ народа. Тогда слово "ветеран-десантник" приобрело новое значение: оно стало синоним какой-то доблести, новой особенной и бесстрашной защиты.
Любопытно, что в этот момент штурма глава провластной организации ветеранов Афганистана Сергей Червонопиский сидел в своем авто и курил сигару, ожидая развязки, и рассчитывая, принять решение по ситуации. И когда к народу вышли нардепы и пригласили нас на переговоры и брифинг, Червонопиский вылез из авто и присоединился к лидеру "Никто, Кроме Нас" Александру Ковалеву, как-будто он имел к этому штурму какое-то отношение. Позже Червонопиский эфире телеканала ТВі начнет извиняться перед властью за штурм. Это было плевком в адрес всего ветеранского движения: "Кто ты такой, чтобы извиняться? Это был наш бой. Ты не имеешь права даже говорить о нем". Впрочем, когда эта власть наградила Червонопиского званием героя Украины, всем все стало ясно. За предательство нас и служение им (властям) ему от них была выдана эта награда.
Но, возвращаясь к штурму. Мы ждали прихода членов кабмина. Их долго не было. Потом, когда кто-то из правительственной команды приехал и наш лидер Александр Ковалев ушел на переговоры, мы стали ждать. Но известий из Рады не было. Мы стали беспокоиться, командира не было около сорока минут. И тогда ребята двинулись к парламенту. Снесли забор. Позже, когда наш первый херсонский десантник, участник боевых действий, таки проник в здание парламента, получил удар дубинкой в лицо, из здания рады вышел Александр Ковалев и приказал остановиться. Кто знает, какими были бы для НКН последствия нашего вторжения. В тот день мы шли отменять закон и захват парламента (при всей нашей готовности сделать это) не входил в часть нашего плана. Более того, любой волюнтаризм мог привести к запрету движения (хотя репрессий нам итак не удалось избежать), а плодами нашего штурма могли воспользоваться совсем не те люди, которых мы уважаем.
Потом нардепы от парламентского большинства поняли, что наше руководство контролирует ситуацию, то они решили с нами поговорить. Я спрашиваю Колесниченко и Ефремова: "Скажите, где служили вы, и где служат ваши дети?" В ответ я услышал блеянье и вдруг Колесниченко выдал: "Я служил в космических войсках". Вокруг раздался хохот: это было самый комичный момент штурма. Человек, который служилось в войсках ПВО с системами стратегического назначения, никогда не назовет их новомодным обозначением: космические войска. Кроме того, ни одна биография этого солдата "космических войск" не содержит упоминания о срочной службе в войсках ПВО. И в этот момент особенно остро чувствовалось, что с этими людьми, которые не служили, и дети которых скорее всего не служили и не будут служить в армии нам говорить не о чем.
Насколько был высок подъем ветеранского духа, насколько высока ответственность перед судьбами ветеранов и инвалидов, настолько чужими были эти люди из парламента, не имеющие никакого понятия о воинской чети и ответственности. Они никогда не пойдут защищать родину, и мы никогда не поймем друг друга, мы говорим на разных языках.
Я хочу вспомнить еще один момент штурма. Я тоже выступал на сцене возле парламента. Обращаясь к солдатам, которые окружили нас, я сказал: "Ребята, сейчас вы находитесь по ту сторону баррикады, но пройдет время, вы тоже никому из тех, кому служите, и на хрен не будете нужны, и тогда вы будете стоять тут, с нами". А они молчали, опустив голову... И я чувствовал, что они со мной согласны.
Еще раз прокручивая штурм, вспоминаю главное настроение людей. Это бесстрашие. И самопожертвование.
